НЕЙРОДЕГЕНЕРАТИВНЫЕ РАССТРОЙСТВА И ПСИХИЧЕСКИЕ НАРУШЕНИЯ ПРИ COVID-19

Подобно двум другим смертельным респираторным коронавирусам - SARS-CoV и MERS-CoV, вирус SARS-CoV-2 также демонстрирует нейроинвазивность, которая может распространяться от периферии к мозгу ретроградным аксональным транспортом. Вторгшиеся вирусы могут непосредственно нарушить сложные нейронные цепи и вызвать хроническую активацию иммунных реакций [2].

Прошлые пандемии показали, что различные типы нервно-психических симптомов, таких как энцефалопатия, изменения настроения, психоз, нервно-мышечная дисфункция или демиелинизирующие процессы, могут сопровождать острую вирусную инфекцию или могут следовать за инфекцией неделями, месяцами или дольше у выздоровевших пациентов [3].

Особый интерес представляет изучение участия нервной системы в патогенезе развития нейродегенеративных и психических расстройств при инфекции COVID-19. В настоящее время существуют три основные теории об этом: прямая нейроинвазия, пересечение гематоэнцефалического барьера и никотиновая гипотеза [4].

Ученые из США с помощью МРТ, иммуногистохимии и других методов исследовали мозг пациентов, умерших вскоре после заражения вирусом SARS-CoV-2. Они обнаружили повреждения сосудов и признаки воспалительного ответа. Авторы увидели множественные области с повреждениями, которые обычно ассоциируются с инсультом или нейровоспалительными заболеваниями. У пациентов в мозге были обнаружены яркие и темные пятна с признаками воспаления и кровотечения соответственно. Оказалось, что ярким пятнам соответствует истончение стенок сосудов и проникновение белков крови в мозг, что вызывает иммунную реакцию. В этих областях ученые обнаружили T-клетки крови и клетки микроглии. Темным пятнам соответствовали разрывы сосудов и кровотечение [5, 6].

Преодолевает ли вирус SARS-CoV-2 гемато-энцефалический барьер? Сегодня на этот вопрос можно ответить положительно. Вирусную РНК обнаруживали в головном мозге и спинномозговой жидкости. В новой работе, опубликованной в Nature Neuroscience, ученые из США показали, что S-белок коронавируса легко проходил через гематоэнцефалический барьер - в течение 30 минут 50% белковой массы преодолевало капиллярную стенку и оказывалось в паренхиматозном пространстве мозга [7].

Непрямое действие вируса по типу энцефалопатии, миопатии, нейропатии критических состояний могут быть обусловлены гипоксией, респираторным и метаболическим ацидозом, диcрегуляцией гомеостаза вследствие органной недостаточности, а также аутоиммунными воспалительными и демиелинизирующими процессами. Постинфекционные неврологические осложнения связаны с персистенцией коронавируса в ЦНС, следующей за стадией острого инфицирования, с последующим искажением иммунных реакций организма, формированием аутоиммунного воспаления и демиелинизации у восприимчивых людей. Предполагаемые патогенные механизмы включают молекулярное сходство между SARS-CoV‑2 и основным белком миелина, а также прямое повреждение лейкоцитов и других иммунных клеток. Известно описание после перенесенной острой стадии инфекции COVID‑19 постинфекционного энцефалита, синдрома Гийена–Барре [8,9].

Общемозговые неврологические симптомы в период манифестации инфекции COVID‑19, по данным литературы, распределялись следующим образом: у 36,4 % больных наблюдалась спутанность сознания, головную боль отмечали 13,1% пациентов, тошнота, рвота, судороги, головокружения диагностировались у 16,8%, нарушение обоняния и вкуса отмечали 5,1% и 5,6% респондентов, эпилептические приступы отмечались в 20,0% случаев, «скелетно-мышечные синдромы» наблюдались у 10,7% лиц, изменения психического статуса диагностировались у 15% пациентов. Неврологические симптомы – в 75,7% случаев, чаще встречались среди пациентов со средне-тяжелой и тяжелой формами заболевания, имеющих в анамнезе сопутствующую коморбидную патологию в виде артериальной гипертензии, ишемической болезни сердца, сахарного диабета [9].

По данным отечественных авторов, частота симптомов тревоги и депрессии при COVID‑19 составляет в среднем от 16 до 28%, нарушения сна диагностируются в 8% случаев [10]. По данным французских авторов, изменение сознания по типу ажитации было выявлено у 69 % пациентов, спутанное сознание наблюдалось у 44,8 % больных, у 67% пациентов отмечены признаки пирамидной недостаточности в виде патологических рефлеков. После выписки у 33 % пациентов сохранялись нарушение внимания, дезориентация, дискоординация [18].

В литературе последнего времени описан клинический случай острого транзиторного психоза на фоне пандемии COVID-19 [11], а В.Э.Медведев в своей проблемной статье приводит данные о резко возросшем числе случаев гетерогенных психических расстройств (депрессивных, тревожных, посттравматических стрессовых расстройств и др.) почти у 1/3 населения и 2/5–1/2 медицинских работников, выполняющих свои служебные обязанности в очагах заражения [12].

Таким образом, проблематика нейро-дегенеративных и психо-эмоциональных расстройств при инфекции COVID-19 весьма актуальна в настоящее время. В последнее время идет вал таких публикаций, одни названия которых говорят сами за себя: «Мы столкнулись с сокрушительной волной нервно-психических последствий COVID-19?», «Нейроинвазия и вирусный резервуар в КОВИДЕ-19», «Влияние инфекции SARS-CoV-2 на нейродегенеративные и нервно-психические заболевания: отсроченная пандемия?» «Пересмотр теории иммунного баланса: неврологическое понимание эпидемии COVID-19 и его аналогов», «Психиатрические и нервно-психические последствия, связанные с тяжелыми инфекциями КОВИД-19 и другими коронавирусами». [3, 4, 15, 2, 17].

Итак, при COVID‑19 может наблюдаться прямое поражение нервной системы в виде развития энцефалопатии, миопатии, нейропатии критических состояний, энцефалита, однако прямых доказательств нейротропности вируса SARS-CoV‑2 в настоящее время нет. Повреждение ЦНС может быть связано с чрезмерным иммунным ответом, так наз. «цитокиновым штормом» и переходом цитокинов через гемато-энцефалический барьер, что особенно ассоциировано с острой некротизирующей энцефалопатией. Кроме того, изменение иммунного ответа может быть связано с развитием демиелинизации в центральной и периферической нервной системе с формированием синдромов Гийена–Барре и Миллера–Фишера [9].

Есть ли возможность противостоять этим осложнениям? Безусловно, такая возможность имеется. Ректальный суппозиторий рекомбинантного интерферона α2-b с антиоксидантами гарантировано доставит действующее вещество через лимфатическую систему к тканям мозга. При ректальном применении действующее вещество попадает в системный лимфо-кровоток, минуя печень (здесь отсутствует эффект «первого прохождения»), поскольку нижняя геморроидальная вена впадает в систему нижней полой вены, а не в портальную вену и кровь идет непосредственно в большой круг кровообращения. [19].

Строение ампулы прямой кишки таково, что в ней находится масса капилляров и венул, лимфатических сетей и способом непрямой химической диффузии всасывание из прямой кишки происходит быстрее, чем при введении внутрь, при этом биодоступность лекарственного средства повышается. Скорость и сила действия при этом способе введения выше, чем при пероральном введении. Известно, что при ректальном введении, его доза приравнивается к таковой, как и при пероральном или инъекционном способе доставки лекарственного вещества. Всасывание лекарственного средства в ЖКТ зависит от площади всасывающей поверхности, интенсивности кровотока в отделе, где происходит всасывание, собственно лекарственной формы, (раствор, суспензия, мягкие лекарственные формы), растворимости препарата в воде и его концентрации в месте всасывания [20].

Всем этим составляющим удовлетворяет препарат рекомбинантного интерферона α2-b с антиоксидантами, который не вызывает побочных явлений, а ректальные суппозитории можно применять с первых дней жизни ребенка, а также беременным и кормящим матерям и пациентам различных возрастных групп, включая лиц старшего возраста.

Согласно Временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (версия 10 от 08.02.2021), утвержденных Минздравом России, «…обосновано применение препаратов ИФН-α в свечах, особенно с антиоксидантами против SARS-CoV-2». [21].